-Смотри, кажется, солнце встаёт...

Звук голоса оборвался, со скоростью летящей пули из автомата, что тут же лёг за плечо в белых одеждах.

Голос этот был ядовито-добрым и звучным, как мелодия огромного колокола.

Очередной рассвет омылся росой из крови, заливая огненными слезами все дороги и последние пути отступления от роковых решений. Лучи этого утреннего солнца, наверное, уже по обыкновению принесли за собой прощальный крик человека, что хотел любить, мечтать и жить так, как велит ему его душа.

Но при чем тут душа, в самом деле… при чем?

Даже воздух и лёгкое дуновение, колющего иглами, ветра, говорит о том, что установленная богами в дорогих покоях, истина, не согласна с тобой, и за это ты, как существование порока и порождение варварства, вандализма по отношению к святой истине грязных буржуа в белоснежной одежде, должен быть побежден и закован в переливающуюся алмазным блеском грязь, ради твоего же, истинного блага, которое ты по чудовищной ошибке сумел пропустил мимо себя. 

В моих словах не было истины.
Это был сплошной фарс.
Все догадки были истинны.
Но вас сбили с толку несколько фраз.
Вроде ситуации были жизненны,
И вы плевались своим безразличьем.
Вам было все так легко в жизни, но
Вы умерли от сложности в простом обличье.

Сборище духовности, в частности и особенности словесности.

Счастью противоположно несчастье, 
Даже не смотря на то, что слова родственные. 
Кто-то не различает от прилагательного причастье, 
И не знает признаки ему свойственные. 
К слову можно подобрать синоним, 
Но и это, самый обычный школьник делает с трудом. 
Люди часто говорят: «запомним!», 
А при напоминании говорят «дурдом!» 
Кто-то прекрасно видит отсутствие здесь ритма, 
А я говорю: не в нём тут вовсе дело. 
В стихосложении нет строго алгоритма 
Действия, просто пиши, и горлань: «у меня заело!», 
Отрицая существование жизни вокруг. 
Можно сказать что слова лишены танца, 
Можно сказать что слово — враг или друг. 
Можно сказать что какие-то из них без глянца, 
А некоторые слепят глаза отражающим светом. 
Это все странные истины в твоей, или все же в моей(?)голове. 
Каждое деяние уносимо ветром, 
И все это можно приписать одной лишь судьбе. 
Люди играют в загадки, 
Играют в правду, ложь, верно-не верно. 
Мало кому удалось и удастся найти отгадки, 
О всем об этом говорят с важностью и чертовски напевно. 
Даже если это не звучно звучит и тут каламбур. 
Это все местами читается сложно, 
Кто-то скажет что это написал балагур. 
Не увидит тут рифмы кто-то возможно, 
Не увидит стиха, увидит 'ничто'. 
И он, будет прав в своём сознании бесспорно, 
Ведь каждый некто прав, и в то же время прав никто. 
И когда перечитав это ещё раз сонно, 
Вы спросите: «в чем же здесь смысл?», 
Вы получите мой ответ: а ни в чем. 
Так кончаются споры об истинах, 
Слишком просто и всецело бесцельно. 
Все это пропадает как зелень с лиственных, 
И в каждом сознании живёт отдельно 
Бездельно, 
Параллельно являясь смертельным.

Когда моя любимая и Фортуна говорила о том, что никогда меня не оставит и будет любить меня вечно, она, конечно же, нагло врала… И сейчас она ушла, оставив только громадное разбитое зеркало и стадо диких, до ужаса чёрных котов. Эти коты ходят по моему дому и машут перед моими ногами хвостами. 

Сегодня я пишу объявление: 

Ищу обоятельную, милую, молодую, умеющую готовить борщ, стирать и убирать, Фортуну. Желательно новую.

Обращаться по адресу: улица Пятничная, дом 666, квартира 13.

Милая Фрея сегодня была не в духе и конечно же послала меня куда подальше, куда-то за моря и океаны, и похоже, на их дно.

Милая-милая Фрея, что же ты так со мной. Я ведь был так нежен. 

На самом деле я не понимаю смысла её существования в моей жизни. Она меня слишком отвлекает и заботит во всех возможных смыслах и трактовках, вплоть до самых извращенных, на которые смело можно кричать 'фу-фу-фу!'.

Это самое забавное в моей жизни, что только можно вообразить скудным человеческим умишком.

Сегодня я буду как Бродский — курить в темноте и вдыхать гнилье отлива. Хотя добраться до ближайшего места с этим самым отливом, будет, все же, затруднительно.