-Смотри, кажется, солнце встаёт...
Звук голоса оборвался, со скоростью летящей пули из автомата, что тут же лёг за плечо в белых одеждах.
Голос этот был ядовито-добрым и звучным, как мелодия огромного колокола.
Очередной рассвет омылся росой из крови, заливая огненными слезами все дороги и последние пути отступления от роковых решений. Лучи этого утреннего солнца, наверное, уже по обыкновению принесли за собой прощальный крик человека, что хотел любить, мечтать и жить так, как велит ему его душа.
Но при чем тут душа, в самом деле… при чем?
Даже воздух и лёгкое дуновение, колющего иглами, ветра, говорит о том, что установленная богами в дорогих покоях, истина, не согласна с тобой, и за это ты, как существование порока и порождение варварства, вандализма по отношению к святой истине грязных буржуа в белоснежной одежде, должен быть побежден и закован в переливающуюся алмазным блеском грязь, ради твоего же, истинного блага, которое ты по чудовищной ошибке сумел пропустил мимо себя.
В моих словах не было истины.
Это был сплошной фарс.
Все догадки были истинны.
Но вас сбили с толку несколько фраз.
Вроде ситуации были жизненны,
И вы плевались своим безразличьем.
Вам было все так легко в жизни, но
Вы умерли от сложности в простом обличье.
Счастью противоположно несчастье,
Даже не смотря на то, что слова родственные.
Кто-то не различает от прилагательного причастье,
И не знает признаки ему свойственные.
К слову можно подобрать синоним,
Но и это, самый обычный школьник делает с трудом.
Люди часто говорят: «запомним!»,
А при напоминании говорят «дурдом!»
Кто-то прекрасно видит отсутствие здесь ритма,
А я говорю: не в нём тут вовсе дело.
В стихосложении нет строго алгоритма
Действия, просто пиши, и горлань: «у меня заело!»,
Отрицая существование жизни вокруг.
Можно сказать что слова лишены танца,
Можно сказать что слово — враг или друг.
Можно сказать что какие-то из них без глянца,
А некоторые слепят глаза отражающим светом.
Это все странные истины в твоей, или все же в моей(?)голове.
Каждое деяние уносимо ветром,
И все это можно приписать одной лишь судьбе.
Люди играют в загадки,
Играют в правду, ложь, верно-не верно.
Мало кому удалось и удастся найти отгадки,
О всем об этом говорят с важностью и чертовски напевно.
Даже если это не звучно звучит и тут каламбур.
Это все местами читается сложно,
Кто-то скажет что это написал балагур.
Не увидит тут рифмы кто-то возможно,
Не увидит стиха, увидит 'ничто'.
И он, будет прав в своём сознании бесспорно,
Ведь каждый некто прав, и в то же время прав никто.
И когда перечитав это ещё раз сонно,
Вы спросите: «в чем же здесь смысл?»,
Вы получите мой ответ: а ни в чем.
Так кончаются споры об истинах,
Слишком просто и всецело бесцельно.
Все это пропадает как зелень с лиственных,
И в каждом сознании живёт отдельно
Бездельно,
Параллельно являясь смертельным.
Когда моя любимая и Фортуна говорила о том, что никогда меня не оставит и будет любить меня вечно, она, конечно же, нагло врала… И сейчас она ушла, оставив только громадное разбитое зеркало и стадо диких, до ужаса чёрных котов. Эти коты ходят по моему дому и машут перед моими ногами хвостами.
Сегодня я пишу объявление:
Ищу обоятельную, милую, молодую, умеющую готовить борщ, стирать и убирать, Фортуну. Желательно новую.
Обращаться по адресу: улица Пятничная, дом 666, квартира 13.
Милая Фрея сегодня была не в духе и конечно же послала меня куда подальше, куда-то за моря и океаны, и похоже, на их дно.
Милая-милая Фрея, что же ты так со мной. Я ведь был так нежен.
На самом деле я не понимаю смысла её существования в моей жизни. Она меня слишком отвлекает и заботит во всех возможных смыслах и трактовках, вплоть до самых извращенных, на которые смело можно кричать 'фу-фу-фу!'.
Это самое забавное в моей жизни, что только можно вообразить скудным человеческим умишком.
Сегодня я буду как Бродский — курить в темноте и вдыхать гнилье отлива. Хотя добраться до ближайшего места с этим самым отливом, будет, все же, затруднительно.